Александр Морфов о создании спектакля «Буря»:

«Мне хотелось воплотить в спектакле все новые идеи, ощущения шекспировской философской сказки. Наступает момент, когда каждый человек должен осмыслить — в высшем философском плане — свою жизнь и то, что происходит в мире после кардинальных перемен. …Когда все идолы разрушены и низвергнуты. Именно в это время человек должен обратиться к самому себе, к собственному прошлому, настоящему и, по возможности, представить себе будущее. Точно на таком» рубеже находится и герой пьесы Просперо. Он задает те же вопросы. Кто я? Куда я иду? Должен ли я это делать? И вообще — существует ли объективно этот мир? На мой взгляд, наше спасение — в субъективности, в самоуглублении. Потому что государства и политики не дают нам никакого шанса, надежды на спасение» (Известия. 1998.13.11)

 

Дайджест о спектакле

«Александр Морфов в спектакле, где много юмора и фантастических превращений, использует различные театральные стили и направления. Так, зритель может увидеть элементы японского театра кабуки, пекинской оперы и комедии дель арте (…).  Фестивальная публика неоднократно прерывала спектакль восторженными криками «браво», а в финале весь зал стоя аплодировал артистам петербургского театра». («Речь посполита». 09.09.99, Польша).

 

«…Как безусловно и бесшабашно принимал зал предложенные ему правила игры. Как азартно отдавался спектаклю, как жил вместе с ним, видел в нем себя. Вовремя смеялся, вовремя затихал. Он знал, он понимал этих не то смешных, не то страшноватых в своем примитивизме персонажей… Морфов ставит спектакль-зрелище. Яркое. Новое. Что вообще-то шекспировской «Буре» не противопоказано» («Театральная жизнь», №3. 1999. Москва)

 

«Буря» — фестивальное открытие, была принята публикой стоя, криками «браво». Живые реакции зала и смех стали неоспоримым доводом того, что этот комедийный спектакль принят безоговорочно» («Глосс Выбжеже», 11.08. 99. Польша)

 

«Болгарский режиссер Александр Морфов сделал собственную сценическую редакцию по одноименной пьесе Шекспира. Согласно этой редакции, волшебный остров, где живут Просперо (в обличии фолкнеровского бродяги) и его дочь Миранда (в прелестном облике китайской принцессы) – обитель мечтаний, сновидений и театральных игр. «Здесь лес и дол видений полный (…). Десять блистательных фарсовых актеров, равно искусных не только во всех театральных жанрах, но и в цирковых, царят на этом игровом пространстве и берут на себя исполнение почти всех ролей…» («Русская мысль»,  18.11.99. Париж)

 

«В спектакле А. Морфова, поставленном на сцене Санкт-Петербургского Академического театра В. Ф. Комиссаржевской тесно переплетаются сон и реальность, воображение и потеря разума, гармония и стихия… (…).  На волшебном острове все подчинено законам воображения, и музыку тоже нужно придумать самому. Ощущение сказочной дремы, дурмана не покидает на протяжении всего спектакля. Это еще одна трактовка богатого ассоциациями и аллюзиями материала, еще одна попытка найти ответ, разгадать–таки шекспировский ребус, еще одна версия «Бури», интересная, яркая, поразительная…» («Экран и сцена»,  01.12.99. Москва)

 

«Режиссеру удалось создать на сцене более чем модно-современное действо, которое любопытно смотреть, вне зависимости от степени личной расположенности к классику британской драматургии» («Деловой Петербург»,  4.12.98).

 

«Сочетание высокой театральной поэзии и упоительно нахального театрального баловства действительно способно породить бурю положительных эмоций» («Смена», 21.11.98. Петербург)

 

«Буря – удивительно и неожиданно веселая постановка. Ироническому взгляду подвергается все. Получился хулиганский спектакль в хорошем художественном смысле» («Реклама-шанс»,  4.01.99. Петербург)