Рецензия на спектакль «Прошлым летом в Чулимске»
Авторский, но неизвестный широкому зрителю вариант пьесы Александра Вампилова «Прошлым летом в Чулимске» поставил на сцене Театра им. В.Ф. Комиссаржевской режиссёр Сергей Афанасьев.
Героиня советской пьесы Валентина (Елизавета Нилова) беспрестанно чинит ограду палисадника, которую всё время сметают на своём пути выясняющие между гобой отношения жители захолустного сибирского городка: следователи, служащие, работники сферы обслуживания, здоровые и инвалиды. Юная девица по уши влюблена во взрослого дяденьку Шаманова (Александр Кудренко), а тот крутит роман с аптекаршей (Нелли Попова). В саму Валентину влюблён Пашка (Иван Батарев), сын буфетчицы Хороших (Елена Симонова), главной заботой которой является пьющий калека Дергачёв (Евгений Ганелин). Не против жениться на Валентине и бухгалтер Мечёткин (Егор Бакулин)… В этой неразберихе страстей очередная починка забора, которой пьеса и заканчивается, казалась надуманной, но находилась вполне в рамках идеологически утверждённой веры в хорошее. Ведь рано или поздно, как говорит Валентина, «они будут ходить по тротуару». Этакая вот советская нетрагедийная «толстовщина».
Но конец истории всегда мог быть иным, хотя цензура 1970-х вряд ли одобрила бы самоубийство Валентины (она ведь наверняка комсомолка, а комсомольцы ТАК не поступают!) как один из вариантов финала. Теперь, спустя сорок с лишним лет, чулимская история получила в Петербурге совсем иное, усиленное авторское звучание: максималистка Валентина сводит счёты с жизнью, попранной людской бездумностью. Что послужило тому толчком — нерешительность Шаманова, изнасилование, совершённое Пашкой, или в очередной раз сломанный палисадник — не так важно. Последний — лишь граница того, что имеет право на существование уже потому, что дорого какому-то Человеку.
В спектакле Афанасьева, ещё до начала действия, Нилова — Валентина запоёт на авансцене «Мне снится, будто я от поезда отстал» Левитанского и Никитина. И дальше речь пойдёт только о хрупкости чужого человеческого мира, вторгаясь в который люди всегда думают лишь о себе и почти никогда о том, чей духовный, внутренний суверенитет они нарушают. «Если тебе понадобится моя жизнь, приди и возьми её» (в спектакле намёком идёт аналогия с «Чайкой») понимается большинством буквально, а вот ответственности за отличное от тебя живое существо брать никто не желает…
Художником Александром Орловым на сцене воссоздана типичная советская (да и российская) провинциальная картинка: потемневший от времени деревянный дом N° 50 по улице Карла Маркса, резной палисад с простенькой калиткой, открытая веранда чайной… На этом фоне кипят провинциальные скучные страсти: трагедия каждого героя налицо, и она сродни Валентининой. Каждый из персонажей допустил кого-то в свою душу, разница лишь в прочности душевной «ограды». Актёрское «попадание» почти стопроцентно, и слабых работ практически нет. Так, Анатолий Горин, играющий старого эвенка Еремеева, ясно даёт понять, что уйти от суматошного мира людей в тайгу куда лучше, чем «въехать на чужом горбу в рай» (он да отец Валентины — единственные в пьесе, кто не ходит через палисадник). Симонова создаёт узнаваемый типаж женской судьбы, в который входит отвержение собственного сына ради сомнительного личного счастья. Кудренко — Шаманов ну точь-в-точь «нарисован» по ремаркам самого Вампилова — «спящим с открытыми глазами», рабом обыденности, почти похоронившим мечту о возможности счастья. Кашкина Нелли Поповой — сестра по несчастью буфетчице, но чувствует куда глубже, да и женской мудрости у неё не отнимешь. Из контекста выпадает лишь Батарев, внешне плохо вписывающийся в образ провинциального парня-оторвы, но и он убедителен для зрителя, который впервые открывает для себя советскую классику.
Е.Омецинская. Там рубят — так сплеча…// Невское время, 13 января 2015
