16+

Лирическая комедия М. Себастиана в 2-х действиях
Перевод с румынского М. Степновой
Режиссер – з.д. искусств России Вениамин Фильштинский
Художник – заслуженный художник России Владимир Фирер
Художник по костюмам – Анжела Веркеенко
Композитор — Ирина Цеслюкевич
Художник по свету — Глеб Фильштинский

Спектакль «Безымянная звезда» — история двоих: трогательная, красивая и романтическая встреча учителя астрономии и светской красавицы. Их любовь возникает как внезап¬ный звездопад, пролившийся на маленький город. Тонкая, изящная комедия о наивном учителе астрономии. О девушке-видении, миражом промелькнувшей в жизни захолустного городка и его обитателей. О том, что легче открыть на небе новую звезду, чем понять и удержать рядом любимую…
История про звезду, которая хотела отклониться от своего пути и не смогла, знакома широкой публике по фильму Михаила Козакова. В Санкт-Петербурге в спектакле «Безымянная звезда» главных героев играют великолепные артисты Родион Приходько и Евгения Игумнова.

Премьера состоялась 20 июня 2004 года
Продолжительность спектакля — 3 ч. с антрактом

Действующие лица и исполнители:

Марин Мирою Родион Приходько
Мона з.а. России Евгения Игумнова
Григ з.а России Александр Большаков
Мадемуазель Куку з.а. России Маргарита Бычкова/ Ольга Арикова
Начальник вокзала з.а. России Александр Вонтов
Удря н.а. России Георгий Корольчук
Паску Константин Демидов
Иким Егор Бакулин/з.а. России Евгений Ганелин/ Василий Гетманов
Ученица Варвара Репецкая
Кондуктор Семён Авралёв
Крестьянин Вадим Лунгу
Жители города Cофия Большакова
Екатерина Карманова
Варвара Репецкая
Егор Бакулин
Семён Авралёв
з.а. России Евгений Ганелин

Пресса о спектакле

О «Безымянной звезде»// Календарь TIME OUT Петербург, сентябрь 2004.
Этот интеллигентный…спектакль украсил репертуар Театра Комиссаржевской. Александр Баргман и Татьяна Кузнецова порой заставляют забыть о своих кинопредшественниках — Игоре Костолевском и Анастасии Вертинской. Баргман выписывает учителя Мирою подробно… Что уж точно, так это то, что неряшливый взлохмаченный тихий гений в засаленном пиджаке и мятых брюках с замашками опасного безумца вовсе не тих и не мил. Льдистая мерцающая, как и положено звезде, Мона Татьяны Кузнецовой более сдержанно играет оттенками холодного отчаянья, детской непосредственности и женского кокетства. На первый план вышла тема космического одиночества героев и репрессивности социума по отношению к отдельному человеку — не важно, какое оно: тухлое провинциальное или блестящее столичное. Свет Глеба Фильштинского, как всегда чарующ. А фонари, звезды и матовые двери-экраны, как всегда, волшебного Владимира Фирера заставляют забыть о том, что действие происходит в заштатном городке.
В своем интервью Евгения Игумнова – актриса, занятая в репетициях Безымянной звезды – сравнила эту пьесу с «Догвилем» Ларса фон Триера…
Замечание тонкое. Вот современное видение пьесы, человека, не обремененного грузом постановки Товстоногова с блестящими Стржельчиком, Ольхиной, Крымовым, Лебедевым в роли м-ль Куку. Вот восприятие пьесы, которую уже пора записать в графу мировой классики. А что вы думаете по этому поводу? — Пьеса немножко вечная. Так как пьесе 60 лет и если она всплывает, значит, это классика. Если кино стало культовым, значит это классика. Кино человеческое, в котором Казаков очень бережно подошел к пьесе. Круг классики. Есть в ней что-то чеховское, я почувствовал это сразу.
— Кто главный герой?
Судя по названию — Мона. Как бы она, т. к. история про звезду, которая хотела отклониться от своего пути и не смогла. Хотя в центре – она. Но Учитель тоже хотел отклониться, и не отклонился. Григ сказал, что отклоняться не реально. И мадемуазель Куку хотела бы этого, но не вышло. Поэтому предопределенность жизни человека – роковая или не роковая — м.б. и является темой пьесы. Предопределенность и возможность вырваться во что-то новое. Желание и невозможность. Самый пошлый ,самый провинциальный герой истории – начальник станции. Но и у него есть смутные мечты. Он, например, хочет остановить на этом полустанке дизель. Вот мечта. Но дизель проносится мимо. Желание, что-то остановить есть. Пьеса философичная. Вероятие другого пути человека. Одновременно с этим она прекрасна своим мелодраматизмом. Удивительное сочетание доступности восприятия и глубины идей. НЕ случайно тут звезды, имена великих астрономов – Кеплера, Коперника.
— А вы согласны с этой предопределенностью, судьбой? Или возможна та одержимость, которая позволила бы сорваться с орбиты, выскочить с наезженной обывательской колеи?
«Послушайте, ведь если звезды зажигаются, значит, это кому-нибудь нужно?» Но в этом случае, сорвавшись с орбиты, можно разрушить весь мир. Или свою судьбу, может быть. Во всяком случае, я бы хотел, чтобы в конце, как и в пьесе, чтобы зрители испытали сожаление о не-случившемся в ее жизни и в его жизни.
В таком случае, вы все-таки провоцируете зрителя на безумства
А Вы надеетесь, что кто-то другой это сделает? Вероятие, возможность, наличие другого пути. Вот главное, о чем надо помнить. Есть другие пути.В данном случае, это пути железнодорожные – из точки А в точку Б. Других путей они не знают. Потому и простаивают часами на перроне, ожидая скорого поезда, чтоб увидеть пролетающую мимо чужую и такую непохожую на их жизнь. Есть другие пути. Хотя бы путь этого учителя. Он остался учителем в провинциальном городе, страстным астрономом, открывателем звезд, тратящим жалованье на не нужную никому, кроме него, непонятную книгу.
Для вас принципиален этнографический аспект пьесы, или это все-таки общечеловеческая история?
Думаю, и то, и другое. Это довоенное время, Румыния, символ провинции Европы, окраина Европы. Неслучайно здесь и это. Хотелось бы сделать так спектакль, чтобы он попадал и в наше время. Не знаю, насколько это получится у нас. Это зависит от того, как раскрутится роль Грига.
Спектакль будет, как это модно, вне времени?
Нет, он не будет осовремениваться. Пока на это аппетита у меня нет. Это будет Румыния 1930-х годов. НЕ могу не декларировать этого. В этом есть моя и моей бригады скромность отказа от модернизации. Но если хотите, есть и нескромность: хочется быть близким к Моцарту. Хочется взлететь. Если получится — поэтический взлет. Мы хотим взлететь. Но не за счет того, что Григ будет новый русский, а за счет внутренних вещей. По теории вероятности один шар вдруг разрушил всю систему, хорошо работающую. И это была не звезда, а комета, Тунгусский метеорит. Так и эта Прекрасная незнакомка взорвала жизнь всего города. Я не думаю, что после ее ухода, жизнь продолжит свое безмятежное течение. Скачок произошел, и он должен был сдвинуть ось этой затхлой жизни. И сама Куку собьется, постоянно вспоминая неземную красоту девушки, позволившей себе быть Прекрасной.
Жизнь городка изменится в драматическую сторону?
Жизнь персонажей «Дяди Вани» в конце пьесы тоже изменится. Они смирились, но они уже в другом измерении. Соня возвышается в религию, Войницкий приближается к трагедии бытия…
Вы допускаете, что артисты в процессе работы могут корректировать смысл спектакля?
Еще как! Я не только допускаю, я на этом стою. Потому что все зависит от артиста. Уровень артистов, их разбуженность на эту тему, в конце концов, и предопределяет качество спектакля. Если они не доразбудятся сами или с моей помощью на эту тему, так и будет чепуха, будет повествовательно, не более. Уровень театра определяется масштабом артистов.
А идея супермарионетки?
Можно клясться супермарионеткой, но для этого нужен Мейерхольд. Если бы он был — ради Бога. Наверно, и на уровне марионетки может возникать искусство, кто знает. Но только мы этого не видим. Есть формально талантливые вещи, которые сами по себе имеют взрывчатую энергию, но все равно, если не будет глубинной связи с артистом, ничего не выйдет.
В драматическом театре им.В.Ф.Комиссаржевской сыграли 100-й спектакль «Безымянная звезда»
Роман Литвинов играет в спектакле румынского крестьянина – небольшой эпизод, который ему очень дорог. Для празднования своего 70-летия 24 января актер выбрал именно «Безымянную звезду». Вот уже тридцать лет артист служит в театре им.В.Ф.Комиссаржевской. Он учился у профессора Бориса Зона, работал в театре им.Ленинского Комсомола, в театре русской драмы им. А.Грибоедова в Грузии. Сегодня Романа Литвинова можно увидеть в спектаклях «Безымянная звезда», «Двенадцать месяцев», «Шут Балакирев», а также в киноверсии Владимира Бортко «Мастер и Маргарита»

Недавно мы сыграли 100-й спектакль «Безымянная звезда». Режиссер этого спектакля – Вениамин Фильштинский – ныне один из самых известных театральных педагогов в стране, профессор. Я учился на курсе Бориса Вульфовича Зона на один или два года раньше него. Когда он пришел к нам ставить этот спектакль и увидел меня, — очень обрадовался. Спектакль «Безымянная звезда» — не первая сотня в списке моих спектаклей. Мы уже сыграли 100-й спектакль «Шут Балакирев», еще в Ленкоме я играл «Зримую песню» и «Вестсайдскую историю» — спектакли знаменитого курса Г.Товстоногова. После премьеры «Безымянной звезды» Веня Фильштинский написал мне на программке: «Я очень рад нашей встрече, но даже не предполагал, что это будет так!». Репетировали мы очень легко. Я придумал образ румынского крестьянина, и к каждому спектаклю специально не бреюсь 5-7 дней – это уже грим у меня. Еще придумал говорок – хотя, он у меня скорее украинский, чем румынский.
Все свои роли, которые играю сейчас, я люблю: и в «Шуте Балакиреве», и в детской сказке «Двенадцать месяцев» (мой солдат хоть и стар, да роль большая!), и в «Безымянной звезде».
Когда-то, отработав почти двенадцать лет в Ленкоме (ныне – театр-фестиваль Балтийский дом), а уехал за Сандро Товстоноговым (сыном Георгия Товстоногова) в Грузию. Когда Сандро уезжал в Москву, я вернулся в Петербург и по его совету обратился к Виктору Новикову, ныне Художественному руководителю театра им. В. Ф. Комиссаржевской. С Сандро они дружили, вместе учились год на театроведческом факультете ЛГИТМиКа. Новиков предложил показаться в этот театр – и с тех пор я с удовольствием работаю здесь. У Сандро я играл очень много больших ролей, а здесь Рубен Сергеевич Агамирзян сразу предупредил, что подобных ролей здесь играть не буду, но работать с ним было всегда очень интересно. А вот в Театральный институт я пошел не сразу. После окончания школы буквально на следующий день я уже работал в таком заведении, как Похоронная контора, где был Словорубом – выбивал надписи. В нашем фойе висит памятная доска, посвященная Рубену Агамирзяну – это я выбил. Я отработал два года и по совету отца поступил в пединститут города Вильно. В школе у меня был чудесный преподаватель химии – седовласый красавец, который преподавал свой предмет, как поэзию. Однако в институте меня постигло полное разочарование в профессии. Зато был самодеятельный театр, куда я и пришел. Оказалось, у меня хороший голос – 3,5 октавы (немножко не дотягиваю до Пенкина, но это не страшно). Когда я решил бросить институт, педагоги самодеятельного театра сказали, что мне надо поступать в Театральный институт и посоветовали ехать в Харьков или Ленинград. Когда-то мальчишкой я мечтал побывать в трех городах – Киеве, Одессе и Ленинграде. И вот мечта моя сбылась – я живу в Ленинграде и у меня здесь семья – жена, дочка, зять, внучка.
Борис Зон говорил, что театр превыше всего, и мы в это верили – и верим до сих пор. Несмотря на солидный юбилей, я все еще надеюсь, что сыграю свою лучшую роль…

Актер и заслуженный работник культуры России Александр Вонтов играет в спектакле роль Начальника вокзала – роль характерную, яркую, запоминающуюся. Он был принят в труппу театра в 1977 году — сразу после окончания ЛГИТМиКа по классу актерского мастерства профессора Р.С. Агамирзяна. За эти годы сыграл бесчисленное множество ролей, но спектакль «Безымянная звезда» до сих пор остается одним из самых любимых.
Репетируя «Безымянную звезду», мы как будто снова окунулись в институт – с кинолентой видений, биографией персонажей – все очень подробно. Это было полезным и, одновременно, ностальгическим чувством. Я получил огромное удовольствие от репетиций. Для меня этот спектакль о любви и об одиночестве человеческом. На протяжении всей жизни человек один, и вдруг возникают секунды просветления, то, ради чего стоит жить — ощущение и предощущение любви. По большому счету — все мы одиноки, хотя я, например, самодостаточен, и мне с собой не скучно – нас как бы двое. Включаю компьютер, — и можно пообщаться с человеком, есть с кем выпить: Александр Борисович, будь здоров! – И ты, будь! Уже не скучно. И потом, у меня столько вокруг людей, которые не дадут быть мне одиноким — замечательная дочь, друзья, любимые люди, мама – слава Богу, жива и здорова. Тем не менее, когда мы репетировали спектакль, возникали разные мысли, разные состояния. Любимые роли — все как дети, выращенные мною вместе с режиссером. Еще в нашем театре мне нравится играть спектакль «Недалеко от Бога», в котором я играю. А вот со спектаклем «Утоли моя печали» — другая история. В свое время я очень хотел в нем играть, но был назначен другой артист. И вдруг ситуация резко переменилась. В результате желанную роль сыграл я.
В нашем театре работали замечательные, талантливые люди. Например, с режиссером Володей Воробьевым мне посчастливилось репетировать спектакль «Бумбараш». Репетиции шли трудно – спорили долго, ругались, а потом у нас произошло ясное взаимопонимание, и он с удовольствием потом работал с нашими артистами. Еще здесь ставил «Балладу о солдате» режиссер Геннадий Опорков, где у меня была небольшая роль Майора – репетировать было очень интересно. Режиссер, как мне кажется, должен любить актера, а актер – театр. Моему и более старшему поколениям очень повезло на педагогов и режиссеров: Рубен Агамирзян и Владимир Петров дали нам очень много – не только как артистам, но и как людям.
У меня с каждой эпохой нашего театра связаны какие-то очень теплые и терпкие воспоминания. Я пришел сюда вместе со своими однокурсниками, но был старше всех на 4 года – отслужил армию. Мы много хотели – иногда нас тормозили, гасили, но мы все равно что-то придумывали, что-то делали. Я смотрю на наших молодых ребят и понимаю – мы были такими же обалдуями, но и предыдущие поколения тоже были хулиганами. Когда я пришел в театр, мне рассказывали о том, что вытворяло в молодости наше старшее поколение – нам и не снилось… А с годами появляется какое-то занудство: какие были артисты, а вы… На самом деле, ничего не меняется, ничего, и в каждом возрасте – своя прелесть. В принципе, для меня в театре было две эпохи – я пришел, когда театром руководил Рубен Агамирзян, в 1991 году он скончался, и художественным руководителем стал Виктор Новиков – один из самых толковых руководителей нашего города.
Во время репетиций «Безымянной звезды» пришло понимание, что я состоялся. Можно, конечно, стремиться еще и еще, хотеть еще и еще – обязательно. Я не считаю себя великим, но то, что я могу – стараюсь делать честно. Когда-то я мечтал сыграть Сирано де Бержерака — обожал эту пьесу, смотрел ее в Ленкоме с Петей Гориным бесчисленное количество раз. Это была мечта – как та самая Безымянная звезда в нашем спектакле — но теперь я понимаю, что «поезд ушел» и, дай Бог, сделать хорошо то, что дают.
Театр Комиссаржевской для меня все – дом, семья, жизнь. И у нас сейчас подрастает замечательное молодое поколение. Некоторые из них – уже сейчас талантливые партнеры: такие, как Ваня Васильев, Вова Крылов (из тех, с кем мне приходилось сталкиваться). Я очень ценю в актере партнерство, когда смотрят в глаза. Это тоже дар от Бога. Наверное, это можно воспитать, но для этого нужен талантливый педагог. Вениамин Фильштинский, который поставил «Безымянную звезду», — не только талантливый режиссер, но и уникальный педагог. Хочется пожелать нашему спектаклю долгой жизни, а ребятам и себе в профессии – здоровья и здорового отношения к ней. А зрителям хочется пожелать удовольствия во время спектакля и хорошего настроения после. Мне кажется, что сейчас зритель идет получать положительные эмоции в театре, а не загружать себя проблемами — проблем в жизни предостаточно.. Почему большим успехом пользуются комедии и народ идет на них? Потому что трагедии хватает в жизни. А спектакль «Безымянная звезда» — это спектр самых разнообразных эмоций, и главное в нем – чувство любви….

Видеосюжеты