Абросимова Тамара Михайловна

Тамара Абросимова: «Я люблю театр, в котором можно наблюдать человеческие отношения»

Сегодня в Театре им. В. Ф. Комиссаржевской состоится Юбилейный вечер народной артистки РФ Тамары Абросимовой, отмечающей 11 ноября 80-летие. Накануне праздничного мероприятия с актрисой побеседовала театральный критик Светлана Рухля.

– Тамара Михайловна, если оглянуться назад, какой момент в актерской биографии вы считаете самым ярким?

Тамара Абросимова: – (улыбается) Ничто не может перешибить удивление и счастье и радость от поступления в Школу-студию МХАТ. Мечта – это ведь что-то несбыточное, а тут несбыточное – сбылось. Событие, перевернувшее мою судьбу, произошло на Невском проспекте в доме 86, где устроили прослушивание педагогами школы-студии МХАТ.

– А сколько лет жила в вас эта мечта до того, как сбыться?

– С того момента, как я впервые попала в театр, хотя… я жила с чувством, что мне до театра, как до Эвереста. Поэтому учила математику, хотела поступать на матмех, о театральном институте даже не помышляла – боялась. За компанию пошла. Словно волна какая-то меня смыла и – подняла. Я счастлива и нисколько не жалею, что выбрала эту профессию, и по-прежнему люблю театр, как зритель. Может, сейчас только немножко меньше.

– Почему?

– Потому что сейчас очень многое, что происходит на сцене, далеко от меня. По сути. Я люблю театр, в котором можно наблюдать человеческие отношения, а не разгадывать режиссерские ребусы. Помню спектакль, поразивший меня. Это были «Без вины виноватые» в постановке Фоменко. Конечно, Петр Наумович придумал свое оригинальное решение, но как существовали артисты в предложенных обстоятельствах! Как они естественно выходили на романсы, которые пели! И они не были придуманными фигурами, они были живыми, полнокровными людьми…

Или еще пример: я много слышала о Константине Богомолове и теоретически то, что читала про его постановки, мне сложно было принять. А потом посмотрела «Юбилей ювелира», и это было замечательно. И я, конечно, понимаю артистов, которые любят с ним работать. Богомолов относится к режиссерам, которые умеют «продираться» сквозь толщу текста, и это очень интересно. А вот «вопрекизм» ради «вопрекизма» я не люблю.

– За годы работы в театре вам встречались режиссеры чуждые вашим представлениям, мхатовской школе, которую вы прошли?

– Переход из мхатовской школы в Театр им. Комиссаржевской был плавным, комфортным: меня никто не ломал. Театром руководил Мар Владимирович Сулимов – замечательный режиссер и педагог, удивительный человек. Никакого отторжения быть не могло, и мой первый год в театре прошел спокойно. Сулимов в моей жизни занимает отдельное место: во-первых, он меня взял в театр, во-вторых, был человеком из породы моих мхатовских учителей. Пожалуй, он был для меня даже больше, чем любимый режиссер, он, в полном смысле, благословил меня на дальнейший путь.

Фото предоставлено Театром им. В. Ф. Комиссаржевской

Потом пришел Рубен Сергеевич Агамирзян, отпочковавшийся от Георгия Александровича Товстоногова и сразу задал высокую планку трилогией о русских царях А. К. Толстого, пьесами Иона Друцэ. Это была очень серьезная драматургия. Одна из первых моих ролей была в его постановке пьесы Горького «Старик», в которой играли наши замечательные «старики» Иван Петрович Дмитриев, Сергей Леонтьевич Поначевный, Николай Александрович Боярский, Мария Николаевна Самойлова, Валентина Ильинична Чемберг. И это была для меня прекрасная школа.

– А средние режиссеры на вашем пути встречались?

– Для меня нет понятия среднего режиссера. Что вы в него вкладываете? Вот в нашем театре работал Валерий Степанович Суслов. Он не получил каких-то больших наград, но спектакли, которые он делал, пользовались большим успехом и он умел создать атмосферу. Сколько он осуществил добротных, человеческих постановок, например, спектакль о блокаде «Новоселье в старом доме», «Ретро», «Восточная трибуна»… С воодушевлением я работала и с начинающими режиссерами, делавшими первые шаги в профессии. Свой дипломный спектакль «Принц и нищий» ставил Вальдас  Ленцевичус, потом был «Продавец дождя»,  и это были радость и счастье. Огромное удовольствие от работы я получила с начинающим Валерием Гришко, который поставил свой дипломный спектакль «Зыковы». Позднее «Лев зимой», «Бульварная история». Было интересно участвовать в спектакле «Зверь» – первой режиссерской работе моего незабвенного партнера Владимира Особика. Разные режиссеры встречались на моем пути, но плохих – не было. И потом, если входишь в спектакль, нельзя относиться к режиссеру заведомо критически и с ним «сражаться» (это не значит, что нужно безропотно со всем соглашаться) – ничего хорошего из этого не получится.

– Как работал Рубен Сергеевич Агамирзян?

– Он очень хорошо знал профессию. Всегда очень точно выбирал художника, когда стал работать вместе с Кочергиным, полностью принимал то, что делал Эдуард Степанович, в свою очередь Кочергин всегда чувствовал, что нужно Рубену Сергеевичу. Агамирзян был более напористый, чем Сулимов, у нас не было конфликтов, но это не значит, что все было тихо и мирно. Наши отношения выровнялись и стали по-настоящему взаимно уважительными после того, как он пригласил меня заниматься педагогикой, за что я ему очень благодарна. С тех пор у нас сложился прекрасный творческий союз.

– Что из того, что было во мхатовской школе, полностью, на ваш взгляд, сегодня утрачено?

– Если есть кому поддерживать, то ничего не теряется. «Юбилей ювелира», о котором мы говорили выше, был сыгран Олегом Павловичем Табаковым, Натальей Теняковой и Дарьей Мороз – актрисой совсем из другого поколения по высшей мхатовской пробе.

Когда я училась в Школе-студии МХАТ, на наших глазах рождался «Современник», рождалось новое, живое дело!

– Спектакли, которые театр показывает к вашему юбилею, проходят под эгидой спектакля «Если бы знать…» по пьесе Эриха-Эммануэля Шмитта «Если начать сначала…». Он тоже идет на камерной сцене и тоже очень «живой».

– С этой пьесой связана интересная история. Последние годы я преподавала мастерство актера на кафедре музыкальной режиссуры в Консерватории. У меня были студенты одного из курсов, которых я очень любила. Однажды, студент Артем Вольховский пришел на занятия и сказал: «Тамара Михайловна, я нашел для вас пьесу. Я был в Молодежном театре на читке пьесы Шмитта и уверен, что роль бабушки Ваша. Вот пьеса, почитайте». Я в нее сразу влюбилась. Прошло четыре года, и театр принял эту пьесу к постановке, пригласив режиссера Олега Куликова, и мы стали репетировать на малой сцене, именно почувствовав камерную природу сочинения Шмитта. Пьеса эта для меня очень теплая, может потому, что у меня есть нежность ко всем внукам на свете (улыбается) и характер у моей героини – замечательный. Помимо прочего подобралась очень славная компания, в которой мы все шли навстречу друг к другу.

– А случалось ли, что на уровне распределения у вас возникало неприятие какой-то роли?

– Как вы думаете, когда я была еще молода и хорошо выглядела, а в театре собирались ставить «Дни Турбиных», кого я хотела играть? Конечно, Елену Тальберг. И вдруг получаю Ванду Лисович, которой в предыдущих постановках вообще не было. Сначала протест, но потом «впиваюсь» в нее и получаю удовольствие: я и усы нарисовала, и бородавку приклеивала. Раз я страшная, то буду самая страшная. И больше всего комплиментов – а Рубен Сергеевич не был щедр на комплименты – я получила от него за эту роль.

– Вам важно прочувствовать не только подноготную персонажа, но и погрузиться в эпоху, в которой он живет?

– На этот вопрос нет однозначного ответа. Когда-то режиссер Николай Мокин рассказывал о постановке романа Мельникова-Печерского «В лесах», во время работы над которой устроил для актеров экскурсию в скит. Актриса, игравшая роль игуменьи Манефы, была секретарем парторганизации и от поездки отказалась, однако играла в спектакле лучше всех. Так что мне кажется важнее найти внутренние ориентиры. Когда я играла царицу Ирину, я много читала исторической литературы, но в основном потому, что это мне было интересно. Сказать, что все это имело какое-то существенное отношение в работе над ролью, я не могу. Потому что для меня Ирина – не столько исторический персонаж, сколько женщина – преданная, любящая, готовая поддержать мужа в тяжелую минуту. Главное в ней – любовь к мужу и внутренний конфликт с братом, а не то, что она царственная особа.

– Какой характер вам больше всего хочется сыграть сейчас?

– (улыбается) Знаете, когда я была намного моложе, мы смеялись, узнав, как актер Малого театра Николай Александрович Анненков в свои 90 с лишним лет пришел к новому главному режиссеру Юрию Соломину и сказал: «Я хотел бы знать свои творческие перспективы»…Я хочу продолжать играть в тех спектаклях, которые остались в репертуаре. А в остальном полагаюсь на Его Величество случай.